Мы живем в то время, когда стерты границы для изучения иностранных языков. Переводчики всего мира активно делятся опытом друг с другом, а те, кто только учится этой профессии, могут пройти стажировку в стране изучаемого языка.
Но так было не всегда, в СССР за «железным занавесом» возможностей для совершенствования иностранных языков было гораздо меньше. И тем не менее переводчики времен Великой Отечественной войны профессионально выполняли свою работу. Это можно проследить на примере выдающихся советских переводчиков, на чьи плечи были возложены две великие миссии: с одной стороны, работать в эпицентре военных событий, с другой – продолжать жизнь художественной литературы, переводя ее на наш родной язык.
Военные переводчики. Начало войны
К началу войны недостаток переводчиков стал ощущаться наиболее остро. В 1940 г. при Втором Московском госпединституте был открыт военный факультет со статусом высшего учебного заведения, где обучали преподавателей для военных академий. Там же открыли курсы для подготовки военных переводчиков. В 1941 г. поступил приказ об эвакуации, и военный факультет с курсами разместились в Ставрополе.
Помимо иностранных языков, переводчики изучали структуру, вооружение и тактику вражеской армии. В это же время создавали новые учебники и разговорники, самый известный из которых «Краткий русско-немецкий военный разговорник», составленный первым руководителем института военных переводчиков Николаем Николаевичем Биязи. Лингвист владел 14 языками и за все время своей работы написал 35 научных работ по лингвистике и военному делу.
Несмотря на то, что чаще переводчики работали в тылу, рисковали они так же, как и остальные участники военных действий. Помимо трофейных документов они переводили допросы пленных, а в 1942 году убеждали целые вражеские подразделения сдаваться в плен, переводя на понятный им язык фразы: «Не стреляйте! Слушайте правду о положении ваших войск. Вы полностью окружены. Сопротивление бесполезно. Сдавайтесь в плен».
Переводчики первых лиц
Не последнюю роль играли переводчики первых лиц, которые участвовали на переговорах и конференциях. Один из них – советский дипломат и публицист Валентин Михайлович Бережков. Окончив Киевский политехнический институт в 1938 г., Валентин Михайлович начал служить во флоте, а спустя несколько месяцев был направлен в Германию на завод Круппа как инженер-механик со знанием двух языков.
На следующий год, после того, как с Германией был заключен дружеский пакт, Вячеслав Молотов собирался в Берлин на переговоры и искал переводчика. Тогда Анастас Микоян порекомендовал ему Бережкова. С тех пор Валентин Михайлович являлся личным переводчиком Сталина и Молотова на встречах с главами других государств и работал на Тегеранской конференции. А исторические книги и мемуары, которые переводчик писал в послевоенные годы, сейчас имеют большую ценность для историков.
Еще один переводчик Сталина – Владимир Николаевич Павлов. Он в совершенстве владел как английским, так и немецким языком. В 1939 г. Владимир Николаевич отучился на инженера-теплотехника и перед поступлением в аспирантуру получил приглашение на экзамен по иностранному языку. Кто и откуда был в курсе его знаний, было для выпускника загадкой. Именно на этом экзамене генсека впечатлил молодой переводчик. В дальнейшем Павлов прославился своей работой на Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях.
Окончание войны. Нюрнбергский процесс как старт синхронного перевода
С окончанием войны и капитуляцией Германии связан еще один значимый момент в истории переводов. На Нюрнбергском процессе впервые был использован синхронный перевод. Прежде синхронистов нигде в мире не готовили, при необходимости дубляжа читали уже подготовленный текст. На конференциях же использовали последовательный перевод, но для предстоящего судебного процесса он не подходил, поскольку сильно бы затянул его. Поэтому возникла необходимость транслировать речь на четырех языках на русский, английский, французский и немецкий в режиме реального времени.
Идея синхронного перевода на Нюрнбергском процессе принадлежит полковнику Леону Достеру, который был личным переводчиком Эйзенхауэра. К кандидатам выдвигали строгие требования – они должны были не только в совершенстве владеть родным и иностранным языками, но и знать юридическую и военную терминологию, а также быть стрессоустойчивыми.
Помимо переводчиков из Женевской школы, одного из самых авторитетных профильных учебных заведений, в Нюрнбергском процессе участвовало много новоиспеченных синхронистов из советских вузов. Их отправляли в Нюрнберг из Карлсхорста, либо через Всесоюзное общество культурных связей с заграницей.
Таким был состав переводческого отдела на Нюрнбергском процессе:
1. 36 синхронистов, работающих посменно;
2. 12 последовательных переводчиков, ответственных за неофициальные языки;
3. 8 групп письменных переводчиков по 20-25 человек. Часть из них занималась редактированием переведенных текстов;
4. По 12 стенографистов на каждый язык;
5. Более 100 переводчиков, которые редактировали стенограммы.
В оборудованной наушниками и микрофоном кабине перед скамьей подсудимых находились три переводчика. У всех в зале также были наушники, они слышали речь выступающего и её перевод на выбранный язык. Действовала пятиканальная система, был канал для оригинальной речи, и для каждого из четырех языков перевода. Одним из испытаний синхронных переводчиков было то, что аппаратура давала сбои, в наушниках, например, мог пропасть звук. Помимо технических неполадок, переводчикам пришлось столкнуться с множеством трудностей – начиная с эмоционального напряжения, заканчивая замечаниями и комментариями обвиняемых к переводу. В порядке исключения, некоторые подсудимые шли навстречу и подсказывали синхронистам некоторые слова. Также им помогали письменные переводы документов с немецкого языка, либо их оригиналы, служившие визуальной опорой.
Гражданские переводчики и художественные переводы
Отдельно стоит отметить переводчиков художественной литературы, которые в тяжелые для государства годы поддерживали жизнь искусства. Одним из таких переводчиков был Самуил Яковлевич Маршак. Некоторое время в 1941 г. писатель находился в стрелковой дивизии, где проводил политработы. С самого начала войны он не только писал стихи для поддержания народного духа и политическую сатиру, но и занимался художественными переводами. Самые известные – это сонеты Шекспира.
Переводами произведений английского поэта известен также Борис Леонидович Пастернак. С середины 30-х годов перевод мировой классики был основным видом деятельности поэта и писателя, а в годы войны Шекспир стал его «вечным спутником». В начале 1942 г. в переводе Пастернака вышла пьеса «Ромео и Джульетта». Ее чтение прошло в зале городского Дома учителя, а собранные деньги были направлены на подарки бойцам Красной Армии. В 1944 г. этот перевод был выпущен отдельной книгой.
Также большой вклад в мир литературы в военные годы внес Михаил Леонидович Лозинский. Он был одним из создателей советской школы поэтического перевода. Наиболее крупной его работой считается перевод «Божественной комедии» Данте, поэт посвятил ей почти 7 лет (1936-1943гг.) Первая часть – «Ад» вышла в Ленинграде в 1939 г., а «Рай» поэт начал переводить во время блокады и эвакуации с семьей в Елабугу. Выход поэмы в переводе Лозинского был признан достижением всей советской поэтической культуры.
Уже этот краткий обзор дает понять, насколько была важна профессия переводчика в военное время. Не смотря на то, что она была новой для многих, военные переводчики проявили настоящий профессионализм, как в очагах военных действий, так и на переговорах и на Нюрнбергском процессе. Писатели-переводчики, в свою очередь, продолжали служить искусству и за время войны дали новую жизнь великим произведениям, не смотря ни на что.
Комментарии 0