2. Интервью
3. Андрей Фалалеев, спикер TFR: как стать востребованным синхронистом, и нужны ли связи, чтобы работать с первыми лицами государств

Продолжаем беседовать со спикерами Translation Forum Russia 2018. Сегодня нам удалось пообщаться с Андреем Фалалеевым, переводчиком-синхронистом, преподавателем синхронного перевода в магистратуре Монтерейского института, автором серии книг «Упражнения для синхрониста».

 

Андрей, здравствуйте. Первый вопрос, наиболее актуальный для наших читателей-выпускников лингвистических вузов: как синхронисту начать работать по профессии после университета? Большинство работодателей требуют не только диплом, но и несколько лет опыта работы синхронистом с соответствующим портфолио.

Здравствуйте! Синхронный перевод – профессия очень закрытая, поэтому, прежде всего, нужно познакомиться с синхронистами в своем городе. Лучше всего обратиться в местные бюро перевода, объяснить свою ситуацию, цели, попросить познакомить вас с синхронистами и договориться с ними, чтобы они стали брать вас с собой на те мероприятия, где они работают. Такой подход ответит сразу же на множество вопросов. В частности, на вопрос о том, насколько и в чем вы, возможно, не дотягиваете до того, что требуется от синхрониста. То есть, вы сможете оценить себя, посмотреть, что у действующих синхронистов хорошо, а что плохо, понять, каких навыков или приемов вам не хватает. Любому, кто хочет войти в синхронный перевод, я бы посоветовал начать именно с этого.

 

Какие вузы считаются лучшими в подготовке синхронистов (в России и за рубежом)?  

В России это ВШП в Петербурге, а за рубежом – Женева, Париж (Сорбонна) и Монтерейский институт (США). Но это касается, прежде всего, русского, английского и французского языков. Что касается других языков, то лучше поинтересоваться котировкой школ перевода в странах этих языков.

 

В одном из интервью Вы говорили, что не считаете переводоведение наукой. Почему? Что бы Вы изменили в современном процессе обучения переводчиков?

Я говорил о той части переводоведения, которая занимается синхронным переводом, и считаю, что применительно к синхронному переводу переводоведение это, в лучшем случае, чистая наука, которая может быть интересна только тем, кто ей занимается. Для синхрониста же это лженаука, из которой проросла каста «жрецов», без которых пройти в профессию, якобы, невозможно. На самом деле, это, конечно же, не так.

За все годы существования переводоведения так и не было создано ничего, что необходимо синхронисту: как не было, так и нет ни учебников, ни каталога приемов, ни упражнений. Был и есть треп, диссертации, бессмысленное теоретизирование и откровенное воровство терминологии из настоящей науки.

Для меня переводоведение — это раковая опухоль на теле российского синхрона.

В современном процессе обучения я бы просто перешел на те принципы, которыми руководствуются синхронисты других странах:

1. Преподавать синхронный перевод может только синхронист.
2. В преподавании синхрона мы идем не от теории к практике (трудно идти от теории, которой нет), а от демонстрации к практике. Означает это, во-первых, что  демонстрируется конкретное явление, скажем, в английском языке и прием для его перевода. На это, в сумме, уходит пять-семь минут. А дальше идет отработка этого приема в кабинах на сотнях примеров. И, во-вторых, когда студенты освоили приемы, и переходят к переводу выступлений, которые, кстати, чаще всего они сами и подбирают по определенным критериям, преподаватель (играющий тренер) демонстрирует, как то или иное выступление перевел бы он.
3. Перевод на иностранный язык преподает либо носитель языка, либо тот, у кого, по классификации AIIC (Международной ассоциации переводчиков конференций), этот иностранный язык оценивается как “B”.

Теперь представьте себе, что все эти принципы нарушены. Для меня вот это и есть переводоведение во всем своем убожестве.

 

Развивая тему предыдущего вопроса: как учить студентов устному переводу, если в вузах мало практикующих специалистов? В чём тогда смысл высшего образования для переводчика, если нет «тренера» рядом, который может направить и исправить ошибки?

Я считаю, что, если в вузе нет синхронистов, то и преподавать синхронный перевод там незачем. Как незачем и абитуриенту, который решил стать синхронистом, идти в такой вуз.

 

В одном из своих интервью Вы рассказали о том, что при первом взгляде на новых студентов пытаетесь определить, кто перед Вами: письменный переводчик или устный. Какой он — набор качеств (черт характера) переводчика-синхрониста? И как часто Вы ошибаетесь в профессиональных «прогнозах»?

Если я правильно помню, я говорил не об устных переводчиках вообще, а именно о синхронистах. Для меня последовательный перевод это отдельный набор навыков. Я знаю много синхронистов, которые не занимаются ни письменным, ни последовательным переводом. Синхронист для меня это, прежде всего, человек, стремящийся к успеху, обладающий пробивными способностями, интересующийся всем новым. Человек, которого влекут новые темы, места, впечатления. Для него рынок — это вся планета. Он выходит на него, как на огромное ристалище, учится у других и совершенствует свои навыки. Представьте себе человека, который приходит в мир боевых искусств ради всего того, что этот мир способен дать. Для меня это очень близкая аналогия.

Конечно же, я ошибался в своих прогнозах. И, главным образом, потому, что, не зная еще конкретного студента, не предполагал, насколько в нем силен страх. Такой студент либо не запишется на синхронный перевод, либо, придя на пару-тройку занятий, примерив синхрон на себя и испугавшись, переключится на другие виды перевода.

 

И, конечно, мы не можем не обратиться к теме Вашего доклада и не спросить, какие существуют принципы синхронного перевода?

Эти принципы излагаются в тех семи книгах, которые мы с женой выпустили в помощь начинающим синхронистам, и разговор о которых будет продолжен в наших последующих книгах. Поэтому здесь я назову лишь несколько основных принципов:

а. Если мы работаем на большой зал, то переводим так, чтобы все было понятно самой неподготовленной по теме или даже самой необразованной части зала. То есть мы переводим не только для интеллигенции.  Это подразумевает владение разными регистрами языка.

б. Помимо точности и идиоматичности, перевод должен быть доходчивым и однозначным.

в. Если мы переводим на иностранный язык на многосторонней конференции, то занижаем регистр до уровня самой слабой кабины. Чаще всего это кабина, в которой работают местные переводчики. В кратком общении с ними примерно за час до начала встречи определяем их уровень владения английским языком и, если оказывается, что отношения с английским у них не сложились, снижаем регистр перевода до их уровня.

Соответственно, в работе мы ориентируемся не на уровень выступающего (скажем, нобелевского лауреата по биологии), а на уровень самой слабой части зала, пришедшей послушать этого лауреата. Непонимание этого принципа приводит к так называемой «формальной правоте», когда все переведено безупречно, только какая-то часть зала ничего не поняла. Строго говоря, это значит, что перевод не состоялся.

 

Какие языки являются самыми востребованными на рынке устного перевода?

Все языки ООН. Но на первом месте, все-таки, английский.

 

Какие тематики наиболее востребованы, какие их них лучше всего оплачиваются?

В любой последовательности: медицина, финансы, нефть и газ, юриспруденция.

 

Иногда переводчики попадают в экстренные ситуации. Например, коллега, с которым переводчик должен был переводить конференцию, заболел накануне мероприятия. Переводчику «давят на совесть» и уговаривают отработать одному за двоих, так как времени найти замену — нет. Что делать переводчику в этой ситуации: отказаться или работать на износ? 

Я бы никому не рекомендовал синхронить в одиночку, потому что это гарантированно плохо кончится. Кроме того, мероприятия, где требуется синхронный перевод, почти всегда проходят в больших городах, где найти замену заболевшему переводчику несложно.

 

В одном из своих интервью Вы говорили, что просите у организаторов конференций только список докладчиков, а всю информацию ищете сами в Интернете. Почему Вы выбрали такой подход и советуете ли его своим студентам? 

Начинающий переводчик просит прислать ему повестку дня конференции, не понимая, что это официальный документ, изменения в который будут вноситься до самого последнего момента, и организаторы конференции не захотят передавать кому-либо такой сырой документ. А вот список выступающих, которым были разосланы приглашения, они предоставят с удовольствием. Просто надо помнить, что кто-то из них не сможет приехать. Тем не менее, по подбору выступающих сразу станет понятно и какие темы будут обсуждаться, и какие точки зрения будут высказываться.

Да, студентам этот подход советую однозначно. Он работает.

 

Вы также говорили про перевод «на автомате» (таким образом можно работать интенсивно и без остановок в экстремальных условиях).  Как можно добиться автоматизма в работе и насколько это реально нужно переводчику-синхронисту?

Работа на автомате не подразумевает, что человек находится в состоянии ступора, или не понимает, что он выдает в микрофон. Это выражение означает, что у синхрониста настолько развиты аналитические навыки, что он с первых слов выступающего точно определяет его позицию по тому или иному вопросу и, соответственно, в его сознании тут же всплывают необходимые знания и лексика (включая терминологию). А это, в свою очередь, помогает ему идти по мыслям выступающего, не цепляясь за структуры его фраз, за «оболочку».

Опытный синхронист — это человек, который ориентируется по словам, поступающим ему в наушники, но при этом не подставляет слова, а точно переводит смысл, используя массу чисто технических приемов. Он свободен от того, как оформлена мысль на языке, с которого он переводит, работает в своем собственном биоритме и не зависит от скорости, с которой говорит выступающий.

Добиться этого можно за счет тренинга. Лучше всего учиться у профессиональных синхронистов, потому что иначе на обретение необходимых навыков уйдут многие годы.

 

Как быстро понять, какая публика сидит на мероприятии, чтобы адаптировать под неё перевод? И нужно ли следить за реакцией публики?

Можно приехать на мероприятие заранее, допустим, за час, посмотреть, для кого будете переводить, что это за публика, послушать обрывки разговоров и таким образом настроиться на нужный регистр.

Да, за реакцией зала, конечно, нужно следить. Это один из способов перепроверки правильности выбранного регистра. И, следовательно, способ избежать «формальной правоты».

 

Вы работали со многими первыми лицами государств. Как Вы считаете, что является преимуществом: знания, опыт или связи? Реально ли переводчику без связей стать переводчиком президента?

Нет, никакие связи точно не нужны. А вот навыки необходимы. Любой опытный синхронист ими владеет. И поэтому именно он и может эти навыки передать начинающему переводчику. У переводоведов с их «наукой» этих навыков нет, поэтому и дать их они, при всем желании, не смогут.

 

Какими качествами обязательно должен владеть человек, чтобы дорасти до перевода для первых лиц разных стран?

Работа с первыми лицами это лишь одна из вершин устного перевода. Но далеко не единственная. Для меня успешный устный переводчик это человек, который, прежде всего, мечтает вырваться из «подлой обыденности», когда все в его жизни (квартиру, машину, доходы, круг общения и так далее) можно назвать посредственным или заурядным. Если начинающему переводчику претит такой образ жизни, то в нем проснется та самая пробивная сила, которая и вынесет его на самый верх.

Может ли письменный переводчик стать синхронистом после, скажем, 10 лет работы? Какие шаги ему нужно предпринять на пути к цели?

Переводить синхронно означает, прежде всего, работать на скоростях, которых в письменном переводе нет. Это и скорость восприятия информации (понимания смысла), и скорость подбора нужных слов и образов, и скорость принятия решений в переводе. С точки зрения синхрониста, письменный перевод «развращает», так как предоставляет переводчику те возможности, которых у нас в синхроне нет. Я не могу ознакомиться с текстом выступления заранее или сперва какой-то текст перевести и только потом подумать, как лучше перевести его название. Того, кто пришел в синхрон из письменного перевода, поначалу буквально ошарашивает отсутствие привычных возможностей. В процессе перевода синхронист не может заглянуть в словари, Википедию и т.п. (это просто пример того, от чего «письменнику» придется отказаться). Попытки вольно или невольно протащить в синхрон нормы письменного перевода обречены на провал.

У синхрониста совершенно особое видение языка, принципы анализа информации (то, что мы называем «разносить мысль по полюсам», определять присущие словам знаки — «плюс» или «минус» и т.д.)   Я еще и поэтому часто сравниваю устный перевод и, в частности, синхрон с боевыми искусствами. Синхрон это не просто точный перевод, это точный перевод на скорости. Отсюда и все особенности подготовки синхрониста.

 

Поговорим об обратной стороне медали профессии. В своих интервью Вы говорите, что сумасшествие — не метафора для синхрониста, а реальная угроза. Вы упоминаете, что вытаскивали своих коллег из таких «психологических ям». Что должно произойти с переводчиком, чтобы он начал сходить с ума, и что делать, чтобы этого не произошло?

Про конкретные случаи я по понятным причинам говорить не могу. Скажу лишь, что для американского психиатра помочь человеку означает вернуть его в норму в значении социальной нормы, чтобы он мог функционировать в обществе. Проще говоря, забомбить человека химией. Для меня же, как и для тех, кто обращался ко мне за помощью, возвращение в норму означало возвращение в синхрон. Психиатры спрашивали своих пациентов, кого из их окружения можно привлечь к помощи, те обращались ко мне — и тогда начинались разногласия с психиатрами.   

Нетренированный синхронист легко может оказаться жертвой стресса со всеми его печальными последствиями, если стресс накапливается, и человек пытается его снимать спиртным или наркотиками; если человек от жадности берет работу за работой, отказывая себе в отдыхе, то, в сумме, это приведет к весьма печальному исходу. Именно поэтому профессиональный синхронист на первое место всегда ставит не точность перевода или его идиоматичность, а собственную безопасность, то есть безопасность для собственной психики. Все остальное это просто приемы обеспечения этой самой безопасности.

Важно понимать, что стресс не является неотъемлемой частью профессии. Это, скорее, показатель нетренированности. Если низвести преподавание синхронного перевода до уровня теоретической дисциплины, вот тогда стресс будет гарантирован. Если же подготовка начинающего синхрониста это тренинг час за часом, то и стресса никакого не будет.

 

Опишите типичный рабочий день синхрониста. Во сколько он начинается и заканчивается, сколько длится и всегда ли удаётся заканчивать вовремя?

Конференция начинается в 9 часов утра. В кабине два или три синхрониста. Тот, кто переводит первым, создает образы, а часто и эквиваленты, которыми потом будут пользоваться другие два переводчика (чтобы не оказалось, что одно и то же переводится тремя разными способами). Тот, кто сегодня переводил первым, завтра будет вторым, а послезавтра – третьим и так далее. Это делается для того, чтобы не оказалось, что на одного и того же переводчика выпадают все перерывы. На обед отводится от часа до двух. В международных организациях, если совещание затягивается, девятый час оплачивается, как один рабочий день. Если наступает десятый час, он тоже оплачивается, как отдельный рабочий день. Больше десяти часов в международных организациях совещания не продолжаются.

 

В одном из интервью Вы рассказывали о своих тренировках: когда Вы, как пианист, занимаетесь по нескольку часов в день, чтобы быть в форме. Только инструмент здесь — не фортепиано, а словари, которые Вы изучаете в свободное время. Расскажите, как проходит Ваш выходной, и что Вы ещё делаете для профессионального развития в свободное время?

Я не работаю в штате какой-либо организации, так что, строго говоря, выходной для меня — это любой день, когда я не работаю на конференции. Я посвящаю его проработке английского еженедельника The Economist, отслеживанию новой лексики, переводу видео из Интернета по актуальным для меня темам.

 

Вы – автор книги «Упражнения для синхрониста. Зеленое яблоко. Самоучитель устного перевода с английского на русский». Как Вы относитесь к возможному бесплатному распространению своей работы в Интернете?

Для нас с женой составление и выпуск самоучителей — это некоммерческий проект, и тиражи мы оплачиваем сами. Подозреваю, что  этот вопрос должен беспокоить издательство: если оно не будет получать свою прибыль, то перестанет печатать дополнительные тиражи уже вышедших самоучителей и печатать наши следующие книги.

 

Какую ещё профессиональную литературу Вы можете посоветовать для наших читателей?

На мой взгляд, самое полезное – следить за выходом новых двуязычных словарей и покупать те из них, которые необходимы либо для устранения пробелов в знаниях по каким-то темам (военное дело, история, география), либо связаны с темами, которые становятся все более важными для синхрониста, такими, как экология, борьба с терроризмом, новые технологии и т.д.  Речь не о том, чтобы купить словарь и иногда им пользоваться, а о том, чтобы проштудировать его от корки до корки.

 

Подводя итог вышесказанному, что Вы можете определить как главные критерии качественной работы синхронистов?

В своей работе синхронист стремится к безупречности. Бесконечная работа над собой. Поиск эквивалентов. Поиск приемов, позволяющих выразить мысль наименьшим количеством слов без ущерба для смысла и стиля выступающего. Все, в конечном итоге, ради безупречности.