Андрей Иванов: «Умение синхронно переводить заложено во всех людях. Просто почти никто не пробует это делать»
Андрей Иванов – устный синхронный и последовательный переводчик, кандидат культурологии, доцент кафедры теории преподавания иностранных языков в МГУ им. М.В. Ломоносова. Параллельно Андрей переводит пресс-конференции с участием кинозвезд, эфиры программ «Вечерний Ургант» и «Эхо Москвы», а также многочисленные официальные выступления и встречи.
Андрей, как Вам удается совмещать все рабочие проекты в вузе и вне его? Поделитесь секретами планирования своего времени с нашими читателями.
Были моменты, когда мне хотелось сосредоточиться на чем-то одном – на переводе или на преподавании. Но я начинаю скучать по студентам или по выбросам адреналина, которые обычно сопровождают удачные устные переводы. Мероприятия под переводчиков обычно не подстраивают (хотя мне известны примеры, опровергающие это утверждение), поэтому иногда я прошу подстроиться своих студентов – сдвигаю пары, переношу на другой день. Последнее время в университете мне ставят пары на субботу. Это очень удобно, так как переводить в субботу утром просят редко, а к вечерним мероприятиям я уже успеваю расправиться со студентами. Из письменных переводов я беру только субтитры для кино и спектаклей, так как отношусь к этому как к развлечению. Парадокс в том, что из всех видов деятельности это самый выматывающий. Многие люди не понимают, насколько трудно делать субтитры. Коэффициент примерно 10-15. То есть, чтобы перевести 5 минут фильма, требуется работать 50-75 минут. Зато потом мне нравится думать, что я приложил руку к высокому искусству. Иногда бывает такое, что я перевожу фильм, а потом его режиссер приезжает в Москву этот фильм представлять, и помочь с устным переводом просят меня. Когда режиссер говорит «Мы много и напряженно работали, чтобы сделать фильм и привезти его вам», при переводе я мысленно включаю и себя в список напряженно работавших создателей.
Многие уверены, что синхронисты – это особая каста переводчиков, между тем, судя по Вашему послужному списку, у Вас нет четкой специализации, и Вы в равной степени уверенно чувствуете себя в любых видах перевода и востребованы в них у заказчиков. Как это у Вас получается?
Я не могу сказать, что я в равной степени уверенно чувствую себя в разных видах перевода. Довольно часто я отказываюсь брать заказ, когда вижу, что плохо знаю тему разговора и вряд ли успею подготовиться. Я определяю круг своих тем так: «Все, что могут обсуждать на радио», т.е. кино, политика, история, общество. Что-то техническое - нефть, газ, медицина – меня очень пугает, и от таких вещей я отказываюсь. Да меня обычно и не зовут.
Мне очень понравились слова Павла Руслановича Палажченко на прошлогоднем конкурсе COSINES Pi . Точную цитату не помню, но суть в следующем: для успешного синхронного перевода требуется 5 вещей:
- язык №1;
- язык №2;
- психологическая готовность, отсутствие страха;
- знание тематики для конкретного перевода;
- собственно навык синхронного перевода в кабине. (Тебе это должно быть знакомо. Ты должен это делать не в первый раз.)
Студентам я говорю, что это не такой уж длинный список, и задача поставить галочку у каждого его пункта решаема. Ну, смотрите. Русский язык родной. Ставим первую галочку. Вы добрались до пятого курса. Какой-никакой английский у вас есть. Ставим вторую галочку. Дальше все чуть сложнее, но тоже ничего сверхъестественного.
Третий пункт – преодоление страха. Easier said than done, как говорится. Но, скажем, на занятиях я призываю студентов не бояться. Потому что чего, собственно, бояться? Умение синхронно переводить заложено во всех людях. Просто почти никто не пробует это делать. Всем страшно. Всем кажется, что это нечто сверхъестественное. Нет. Ничего сверхъестественного. Я стараюсь показать студентам, что на занятии уж точно бояться нечего. Мы все друзья. Все друг друга поддерживаем. Я уж точно не страшный. Чего бояться? Что я зачет не поставлю, если вы раз-другой собьетесь или слово не сразу вспомните? Да бросьте! Этого уж точно бояться не нужно. И так, постепенно, в учебной обстановке страх преодолевается. В жизни, конечно, все чуть сложнее, но этот барьер преодолим и в жизни.
Главный путь избавления от страха – выполнение задачи №4. Очень важно подготовиться к конкретному заказу по конкретной тематике. Задача переводчика – сообразить, где взять информацию о предстоящем переводе. Пути ее решения могут быть самые разные и творческие. Например, лет 8 назад мне предстояло синхронно переводить выступление посла США Майкла МакФола на одном форуме. Я вбил его имя в «Фейсбуке». Оказалось, у него есть эккаунт, и у нас даже какие-то общие друзья. Я написал ему сообщение в «Фейсбуке», через 5 минут текст его завтрашнего выступления был у меня в почте. Это, как вы понимаете, очень помогло во время перевода, а до него помогло преодолеть страх. Когда меня приглашают на какой-то перевод, я сразу же пытаюсь получить материалы. Например, презентации powerpoint. Я сразу же заставляю себя их просмотреть, чтобы содержащиеся в них идеи, термины, слова, выражения как бы начинали жить в моей голове. Когда я потом вновь открою презентацию, чтобы готовиться накануне заказа, информация уже будет как бы знакомой, она будет лучше усваиваться, упорядочиваться в голове.
И, наконец, 5-ый пункт. Навык синхрона. То есть, приехав синхронить, ты должен это делать не в первый раз, да? С этим пунктом тоже легко справляемся на занятиях. Надеваем наушники, включаем запись выступления, переводим. Навык появляется. Кстати, в наши дни оборудование для отработки навыка синхрона всегда есть с собой практически у каждого. Это смартфон и наушники. Ну, и интернет – соединение желательно хорошее. Включил, скажем, какое-нибудь выступление TED, и вперед – тренируйся. Так что синхронисты – это не особая каста, это самые обычные люди.
Как синхронист Вы работали и работаете со многими известными заказчиками: «Первым каналом», «СТС-Медиа», «Вечерним Ургантом», «Эхо Москвы» и т.д. Как эти и другие заказчики выходили на Вас? Как выстроить карьеру переводчику, чтобы работать с медийными персонами?
В качестве рекламы переводческих способностей очень полезно последовательно переводить со сцены на какой-нибудь большой зал. Например, меня позвали переводить на открытии одного кинофестиваля. В зале были представители посольства США. Они как раз искали переводчика на следующее мероприятие и предложили эту роль мне. Мне кажется, важно выстраивать дружеские отношения с заказчиками (не выходя, разумеется, за какие-то профессиональные, рабочие рамки). В жизни я человек, честно говоря, не очень организованный, но когда дело касается переводов, во мне обычно включается какой-то особый рабочий режим. Так, я быстро отвечаю на письма, сообщения, создавая у заказчиков полную видимость того, что я человек высокоорганизованный и надежный.
Еще один ключевой момент – нетворкинг. Лучшие друзья переводчиков – это другие переводчики. Очень много предложений о работе приходит от других переводчиков. Стараться быть приличным человеком и, по возможности, не подводить других людей – это вообще хороший жизненный принцип, но переводчикам он еще и позволяет выстроить репутацию среди коллег и получать от них заказы. Медийные персоны – такие же люди, как все. И принципы работы с ними примерно те же, что описаны выше. Единственное отличие – даже если у тебя нет никаких материалов по предстоящему переводу, ты можешь сам найти информацию по этим людям и как-то подготовиться. Так, мне предстояло переводить видеоконференцию со знаменитым психологом Ирвином Яломом. Я успел прочесть его последнюю на тот момент книгу. Эта ставка, как говорится, сыграла. В выступлении было очень много примеров из книги.
К переводу эфиров «Вечернего Урганта» я готовлюсь подобным образом. Изучаю архив интервью со следующим гостем, штудирую Википедию.
Расскажите, пожалуйста, что для Вас самое трудное в профессии переводчика-синхрониста, и как Вы справляетесь с этими трудностями во время работы?
Главная трудность – не понять сказанное. Ну, или не быть уверенным, что ты все понял правильно. Пути преодоления – разные. Сделать звук в наушниках погромче; раздобыть заранее текст выступления и сидеть в кабине с готовым письменным переводом; пропустить предложение и потом попытаться восстановить, исходя из контекста; повторить какую-то ключевую для данного выступления идею. Что-то из этого срабатывает, что-то нет. Например, я переводил интервью с Миллой Йовович в прямом эфире «Европы плюс». Милла отвечала в основном по-русски, но время от времени переходила на английский. О своем партнере по фильму «Обитель зла» Ли Джун Ги она сказала, что у него “fourth dan in martial arts”. Я не расслышал первые 2 слова, но по контексту было понятно, что Йовович говорит о своем коллеге в комплиментарном ключе, и я перевел как «Большой специалист по боевым искусствам». Прекрасно владеющая русским Йовович меня тут же поправила: «Как это “большой специалист”? Я сказала “fourth dan”». С одной стороны, я получил порцию критики за обобщение, с другой – перевод все же был осуществлен, поэтому даже такую ситуацию (когда тебя отчитывает Милла Йовович в прямом эфире) я бы не стал трактовать как однозначный провал.
Вы переводили первых лиц государств и других официальных лиц высокого ранга: президента Эстонии Керсти Кальюлайд, президента ФИФА Джанни Инфантино и т.д. Наверняка в процессе перевода возникали некоторые щекотливые моменты, связанные с политикой, религией и другими скользкими темами. Как Вы выходили из таких ситуаций?
Да, бывают разные ситуации. Думаю, многие ваши читатели обратили внимание на недавний случай, когда президент Путин отчитал переводчика, помогавшего ему общаться со шведским коллегой. Переводчик заменил путинское «наши шведские друзья» на «наши шведские партнеры». Я очень сочувствую этому переводчику и понимаю, что сам вполне мог бы оказаться в подобной ситуации. Главное здесь понимать, что такие ляпы… не скажу неизбежны, но возможны. И очень важно не сломаться и не выключиться, а продолжать дальше работать.
Мне довелось переводить встречу Евгения Максимовича Примакова с наследным принцем Бахрейна Салманом ибн Хамадом ибн Исой Аль Халифой. Евгений Максимович в какой-то момент сказал: «Если бы США нанесли военный удар по Ирану, это имело бы огромное положительное значение для всего региона». Я, конечно, понимал, что российский государственный деятель, пусть даже и бывший (а к тому моменту Примаков уже давно покинул пост премьер-министра РФ), не может приветствовать гипотетическую американскую агрессию против Ирана. Поэтому я ждал, что дальше последует, например, фраза «Но негативных последствий будет больше» или что-то в таком духе. Но никаких фраз дальше не следовало, а, напротив, Евгений Максимович всем своим видом показывал, что мне уже давно пора приступать к переводу. Не очень понимая, как мягче сказать бахрейнским товарищам, что Россия в лице аксакала Примакова приветствует вашингтонскую военщину, я начал лепетать что-то вроде: “If the US were to launch a military strike against Iran, such a move would have had an enormous… positive…» И тут, сразу после слова «positive», все, кто был в комнате – и принц, и его свита, и сам Евгений Максимович − привстали со своих мест и хором сказали «negative». После чего я, слегка поникнув головой, закончил фразу «…negative impact on the entire region». Примаков просто перепутал «положительное» с «отрицательным». К счастью для международных отношений России, это удалось замаскировать под ляп переводчика.
Тут, конечно, возникает вопрос, должен ли я был в этой ситуации действовать как-то иначе. Думаю, что нет. Я перевел ту фразу, которую услышал. Я не стал брать на себя ответственность и менять или смягчать формулировку. Действовать в таком ключе, кстати, призывает тот же П.Р. Палажченко, считающий, что задача переводчика переводить «то, что сказано». Вопрос, однако, далеко не так однозначен, как можно подумать. Мне думается, что возможны ситуации, когда переводчик – это последний барьер на пути непоправимого. Как-то раз я поднялся на смотровую площадку одной средневековой башни в итальянском городе Лукка. Наверху, перед самым выходом на воздух, там была закрытая сетчатая дверь и на ней англоязычная надпись «Please leave the gate ajar to keep pigeons out of the tower». Очевидно, что тут ошибка. Дословный перевод: «Пожалуйста, держите дверь приоткрытой, чтобы голуби не могли проникнуть в башню». Повесившие объявление итальянцы ошиблись в редком слове «ajar». Легко вообразить себе ситуацию, когда подобная фраза звучит на официальной встрече и требуется ее перевести. Переводчик может не брать на себя ответственность, перевести «так, как сказано», и тогда повысится вероятность, что кто-то приоткроет дверь, голуби залетят внутрь башни и разобьются насмерть. Или же переводчик может попытаться спасти голубей, признав очевидное: чтобы голуби не залетели, дверь нужно держать закрытой. У меня была подобная ситуация, когда году в 2009 я переводил выступление посла Дании на открытии поселка в Подмосковье. Датчане были там ведущими инвесторами. Я не помню фразу дословно, но посол начал свое выступление со слов: «Отношения России и Дании еще никогда не находились в столь низкой точке развития». Это был, напомню, 2009-й год, то есть до похолодания в отношениях с европейскими партнерами было еще довольно далеко. Я понимал, что посол, будучи в здравом уме, таких слов говорить не может. Поэтому на свой страх и риск в переводе я заменил «низкую точку» на «высокую». Позже ко мне подошла переводчица из датского посольства и поблагодарила за эту правку. Она сказала, что в английской грамматике господина посла плюс действительно иногда меняется на минус, к чему она уже привыкла, а я − очень удачно, что сообразил.
Вы переводили всемирно известных актеров, режиссеров, писателей. Какие трудности возникли у Вас в процессе перевода? Существует ли разница для устного переводчика в том, кого он переводит – знаменитость или неизвестную широкой публике персону?
Мне кажется, известность переводимых мною персон не усложняет, а как раз упрощает мою задачу. Чем человек известнее, тем меньше вероятность, что он неожиданно углубится в неудобопереводимые размышления с редкой лексикой, терминами и прочими ужасами. К таким переводам проще готовиться. Можно открыть YouTube и посмотреть несколько последних интервью с будущим подопечным. Людям свойственно говорить одно и то же, травить одни и те же байки. Велика вероятность попасть в точку. Честно говоря, мне нравится переводить известных личностей. Среди них попадается много душевных, симпатичных людей. Могу поделиться таким наблюдением. Одни из самых приятных людей – это великие кинорежиссеры. Видимо, создание киношедевров как-то взаимосвязано с прекрасными душевными свойствами. У меня остались самые хорошие воспоминания о Вернере Херцоге, Люке Бессоне, Квентине Тарантино, Роберте Земекисе, Годфри Реджио , Вонге Кар Вае, Терри Гиллиаме, Ниле Бломкампе.
Как грамотно переводить шутки оратора, особенно если они не отличаются скромностью и приличием в собравшемся обществе?
Непростой вопрос. Не могу с ходу вспомнить примеры неподобающих шуток, которые требовалось бы подвергать цензуре в переводе, но в голову приходят схожие случаи. Как-то раз я переводил в одном НИИ выступление американского историка Кэтрин Гуизан о сохранении памяти о Первой Мировой войне. Затем началась сессия вопросов и ответов, и слово взял один из сотрудников НИИ. Я начал синхронно нашептывать его слова г-же Гуизан и довольно быстро понял, что имею дело с сумасшедшим. Его речь изобиловала экскурсами в народную этимологию и альтернативными историческими концепциями. Суть, увы, не помню, но, кажется, его построения основывались на том, что славянский мир является колыбелью человечества. Более того, я вдруг вспомнил этого человека - я слышал его речь в YouTube, где иногда предлагают оценить выступления чудаков. Проблема была в том, что это была первая для г-жи Гуизан возможность оценить качество моего перевода на английский. И, судя по тревоге в ее глазах, она решила, что в красочном мире своих снов живет не спикер, а сидящий рядом с ней переводчик. Нужно было что-то делать. Я взял блокнот и, не переставая синхронить, написал «I know this guy. He is crazy». Американской гостье сразу заметно полегчало.
В качестве синхрониста Вы переводили на многих специализированных конференциях. Как Вы готовились к ним? Вообще, что нужно синхронисту, чтобы переводить на мероприятиях, изобилующих специальной лексикой?
Мне кажется, тут нет никаких секретов. Здравый смысл и еще раз здравый смысл. Когда тебе предлагают заказ, ты должен объективно оценить свои силы. Главное понять – успеешь ли ты по доступным тебе материалам так познакомиться с темой, чтобы понимать суть обсуждаемых проблем. Важно также оставить несколько дней на подготовку, начать пораньше составлять глоссарий, выучить его так же, как когда-то в университете ты готовился к словарным диктантам. Можно попроверять друг друга с напарником по синхрону, созвонившись или заранее приехав на заказ. Получив материалы, я стараюсь всегда сразу же хотя бы бегло их просмотреть. Во-первых, нужно убедиться, что они открываются, что прислали нужный файл и т.д. Во-вторых, термины уже начнут потихоньку оседать в голове, и когда за день-два до заказа начнется полномасштабная подготовка, в голове уже что-то будет. Термины покажутся знакомыми.
Что делать, если позиция оратора не совпадает с вашей, или наоборот, вы слишком эмоционально вовлекаетесь в его выступление? Случалось ли в Вашей практике, что Вы воспринимали слова оратора чересчур лично?
Чаще бывает наоборот. Я как бы вживаюсь в образ оратора, принимаю его позицию и начинаю говорить с его страстностью и увлеченностью. Мне часто греет душу мысль о том, что в качестве переводчика я сделал довольно много полезного для людей. Или хотя бы попытался. Вместе с автором романа «Игры разума» Сильвией Назар давал надежду людям, чьи близкие страдают шизофренией; вместе с режиссером Полом Лазарусом помогал слушателям стать хорошими сценаристами; вместе с профессором Кэрол Кверк я помогал внедрять в России инклюзивное образование… Честно говоря, я могу, наверное, всю ночь дополнять этот список. С другой стороны, мне случалось отказываться от переводов, когда я понимал, что есть вероятность столкнуться с чем-то, что мне будет неприятно услышать. Зачем оно мне надо, да?
Анализируете ли Вы свою работу после завершения мероприятия? Помогает ли это будущим переводам?
Если есть видеозапись, я ее смотрю. Скажем, после эфиров на «Эхе Москвы» и в «Вечернем Урганте». Честно говоря, я смотрю не затем, чтобы выявить огрехи, а с целью насладиться. Иногда это помогает подзарядиться перед следующими вызовами. Те эфиры, где были ляпы, я не пересматриваю. Конечно, даже в самых удачных эфирах я слышу ошибки, недочеты, беканье, меканье и т.п. Но с годами, вроде, меньше.
Есть ли у Вас какой-то способ настройки на устный перевод? Как справиться со стартовым волнением, когда работаешь на ответственном мероприятии без права на ошибку? И что делать, если ошибку все-таки совершил?
Пожалуй, я еще не был в ситуации без права на ошибку. Я 2 раза переводил при оказании экстренной медицинской помощи, но оба раза я понимал, что жизнь пациента не зависит от моего перевода. Что все данные, которые действительно могут сыграть роль, врачи черпают из МРТ, а не из моих слов. Наверное, я был больше нужен для оказания моральной поддержки. Скажем, при переводе для радио и телевидения можно попасть в неприятную, неловкую ситуацию. Но важно помнить, что катастрофы из-за этого не случится. Кстати, подобные размышления действительно помогают успокоиться перед эфиром. Мой ритуал – вслух считать от ста в обратном порядке с максимально возможной скоростью. Позволяет скоротать непростые минуты перед началом эфира. А еще это разминка для органов речи. Еще я более или менее спокоен, когда я знаю, что хорошо подготовился к переводу.
Что делать, если ты понял, что уже ошибся? Это тема для диссертации. В двух словах – не выключиться, работать дальше. Иногда условия позволяют ее поправить. Можно прямо сказать: ошибочка, мол, вышла. Или можно попробовать аккуратно ввернуть правильную версию в последующий текст. Иногда сделать уже ничего нельзя. Тогда забыть и двигаться дальше. Если все живы – все уже не так плохо.
Насколько в процессе устного перевода Вы следите за реакцией зала?
Слежу, конечно. Переводя мультфильм утром на детском сеансе, я буду думать над тем, какую лексику выбрать, чтобы меня все поняли.
В одном из интервью Вы говорили, что у Вас собрана коллекция нестандартных ситуаций, случившихся при переводе. Какие из них самые запоминающиеся?
Ох, ну я уже про несколько рассказал. Самое свежее впечатление – в сентябре я подружился c удивительным фотографом Гарри Бенсоном, в 90 лет приехавшим в Москву открывать свою выставку. Это очень веселый, жизнерадостный человек. Кстати, до января 2020 г. можно сходить на его выставку. А еще я познакомился с режиссером Абелем Феррарой и его семьей. Они привезли в Москву феноменальный фильм «Томмазо». И, кстати, его тоже еще можно посмотреть 26 октября на «Амфесте».
Поделитесь, пожалуйста, своим видением ситуации на рынке устного перевода в России – каковы основные тенденции, что изменилось за последние 2 года? Многие сегодня жалуются на снижение ставок переводчиков. Вы ощутили это на себе? Как Вы относитесь к проблеме демпинга?
В рынке устного перевода я не очень разбираюсь. У меня есть какие-то постоянные клиенты. За них и держусь. К проблеме демпинга отношусь резко отрицательно. Тех, кто предлагает безбожные ставки, особенно за письменный перевод, особенно за художественный, готов растерзать.
Вы преподаете устный перевод в ведущем вузе страны. Оцените, пожалуйста, насколько выпускники МГУ готовы к тому, чтобы стать профессиональными переводчиками?
На 100%.
Вы преподаете в МГУ уже почти 20 лет – с сентября 1999 г. Как изменилась система подготовки переводчиков за это время? Отличаются ли нынешние студенты от своих предшественников, и если да, то чем именно? Зависит ли уровень подготовки переводчика от вуза, в котором он обучался?
Перевод я преподаю только последние лет 6. Сейчас сильные студенты. И раньше тоже были сильные. Выходит, нет. Не отличаются. Да, уровень зависит. Мне кажется, круче выпускников питерской школы перевода никого нету. Это не люди, а звери. И экзамен ООН они сдают в качестве выпускного. Впрочем, мне очень комфортно работать вместе с Полиной Минор, Маргаритой Ларшиной и Анной Подорольской, которые, как и я, заканчивали факультет иностранных языков и регионоведения МГУ. Я знаю, что даже если я на своем участке что-то завалю, то они все вытянут, и общее впечатление от синхрона останется хорошее. То же могу сказать про Александру Марченко, Алексея Сивохина, Алексея Маганова, Юлю Курганову. По-моему, они все выпускники МГЛУ.
Посоветуйте тем, кто начинает путь в профессии, как лучше планировать свою карьеру: как искать заказчиков, работать ли с бюро переводов и т.д.
Не готов дать универсальный рецепт. Думаю, что нужно ко всем приставать: «Дай заказчиков, дай заказчиков». Кто-нибудь да даст. С бюро переводов можно работать, конечно.
Комментарии 0